Бессмертие души (Платон/Сократ) (6/2)

Отсутствие собственного внутреннего агента истинного познания ставит субъекта этого процесса в зависимость от мира сущностей (и/или/... богов), и, следовательно, припоминание не может являться собственным произвольным актом субъекта познания (такой акт осуществлялся бы посредством собственного агента субъекта познания – знака/образа/... как носителей смысла-значения). То есть философ не может самостоятельно двигаться к постижению причастности данной конкретной вещи той или иной сущности, например, через обобщение чувственного опыта по поводу конкретной чувственно воспринимаемой формы вещи, по пути сравнения ее с другими формами.

В подобном случае сам по себе удачный акт познания есть своего рода открытие (снизошедшее свыше); подобный акт естественно есть творческая удача субъекта познания. То есть открытие как творческая удача становится неким «угадыванием» знания – «случайным» озарением. Однако в благом мире, зримом благими богами, все случайности известны последним и, более того, они есть дело именно самих богов: случайность в мире богов всегда есть промысел божий; удача всегда есть «дар богов». То есть именно боги в подобном мире обеспечивают удачный акт истинного познания философа; непосредственно или посредством некоего своего «божественного» агента. Но так как боги и сущности есть внешние факторы по отношению к процессу познания и его субъекту-философу, то и агент познания становится (как минимум и) внешним фактором истинного познания. Таковым агентом, несущим философу от богов слово-откровение, «нашептывающим» его философу, у Платона является демон, в частности даймонион Сократа: «Все демоны представляют собой нечто среднее между богом и смертным... Пребывая посередине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что мир связан внутренней связью... Не соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними только через посредство демонов – и наяву и во сне...» («Пир»).